Когда я начинал свою юридическую деятельность, постоянно блуждал в компьютере в поиске хорошего шаблона. Собиарал таковых довольно существенное количество. Число правильных из н их было очень не большим. Но попадались хорошо напечатанные полезные документы. Если Вы хотите выяснить Электронное обучение теперь будет и в России то читайте консультацию ниже. Стремимся быть полезными пользователю.
Во втором чтении Госдума РФ приняла законопроект о совершенствовании правового регулирования в использовании современных телекоммуникационных информационных технологий в системе образования в России.
В соответствии с новым законопроектом в РФ вводится новое понятие «электронное обучение», основной целью которого является возможность реализации данной программы во всех формах получения образования.
Электронное обучение также потребует уточнения требований к организации образовательных процессов, включая дистанционные образовательные технологии, и дополнений в содержание федеральных государственных образовательных стандартов.
Электронное обучение в России выходит на новый уровень
Дмитрий Медведев и Владимир Путин поставили перед собой задачу создать в России двадцать пять миллионов высокотехнологических рабочих мест. Вопрос напрашивается сам собой: «Где же взять такое количество высококвалифицированных работников, когда среднее профессиональное образование сокращается, а высшая школа хоть и выпускает ежегодно до миллиона специалистов, но половина из них не идет в реальную экономику?». Чиновники видят решение проблемы в дистанционном обучении, и примером этому может служить Южная Корея. Там ежегодно до восьмидесяти пяти процентов работающего населения при помощи электронного обучения проходит профессиональную переподготовку с минимальным отрывом от производства (или вообще без отрыва). Не удивительно, что страна по многим промышленным показателям смогла догнать (а в некоторых секторах отрасли и перегнать) такого общепризнанного и технологического лидера как Япония.
Известно, что дистанционное обучение есть и в России, однако в довольно малом количестве. Лидером данного направления является МЭСИ – Московский университет экономики, статистики и информатики. Здесь в коридорах через каждые десять метров можно увидеть таблички «подключение к интернету», «электронный деканат» и т.д. Здесь имеется мощная научно-исследовательская база и работает высококвалифицированный профессорский состав. МЭСИ очень дорожит своей репутацией, поэтому создает собственные программы электронного обучения и мультимедийные учебники. Халтура в обучении и экзаменационная «липа» здесь недопустимы. Однако в целом рынок электронного обучения в России пока еще только формируется, поэтому в стране довольно много «мелких лавчонок», которые торгуют некачественным товаром и выдают дипломы не слишком взыскательным клиентам.
В связи с этим, Госдума приняла закон, полностью легализующий электронное обучение в России. Документ был одобрен Советом Федерации и уже поступил на подпись к Президенту. Закон должен дать зеленый свет массовому применению дистанционного обучения в стране и поставить заслон квазиэлектронной халтуре, которой в России пока в избытке.
Теперь с помощью дистанционного обучения можно будет не только получить высшее образование, но также подготовить и переподготовить работающее население. Чиновники хотят наладить схему таким образом, чтоб поступающий на работу человек имел возможность сразу же пройти квалифицированное дообучение по предложенной ему специальности, а затем постоянно повышать уровень квалификации.
Отметим, что в Англии и США качество электронного обучения давно уже сравнялось с традиционным «дневным», а в некоторых вузах пошло на опережение. Будем надеяться, что наша страна сможет добиться высоких результатов.
Что такое электронное образование в бизнесе и как оно прижилось в России
Электронное обучение (e-learning) в корпоративной среде — относительно новый вид бизнеса. Его сторонники утверждают, что компании за счет e-learning могут сократить расходы на персонал и повысить эффективность работы сотрудников, однако подавляющее большинство бизнесменов электронными программами обучения не пользуется. «Лента.ру» поговорила с гендиректором компании «Живое обучение» и энтузиастом e-learning Еленой Тихомировой о том, прижилось ли электронное обучение в России.
Елена Тихомирова рассказала о том, какие конфликты возникают с корпоративными заказчиками, сколько может стоить электронный курс и какие ошибки совершают российские компании при выборе электронного обучения. Оппозиция нововведениям сохраняется в регионах и среди образовательных учреждений. Но глава «Живого обучения» уверена, что у e-learning в России хорошие перспективы из-за его доступности и огромных расстояний в стране.
«Лента.ру»: Что такое электронное обучение и как оно применяется в бизнесе?
Елена Тихомирова. Про электронное обучение можно разговаривать с двух сторон: что такое электронное обучение методически и как устроено электронное обучение технически. Технологически электронное обучение — это обучение на расстоянии с применением информационных технологий. По-хорошему, в это электронное обучение попадает все: от CD-диска и видеокассеты до спутникового телевидения. В основном, внедрение электронного обучения предполагает установку системы дистанционного обучения плюс электронные учебные курсы и сейчас еще вебинары, то есть семинары, которые проходят онлайн и в синхронном режиме. На них есть и преподаватель, и слушатель.
С точки зрения бизнеса, это способ очень серьезно сэкономить на обучении персонала и сделать его более эффективным. Компания, которая внедряет у себя электронное обучение, может тратить в дальнейшем меньше денег на обучение персонала, но не сразу. Есть такой миф, что вы внедрили — и завтра дешево. Это не работает. В начале нужны какие-то инвестиции.
А есть примерные расчеты, сколько можно сэкономить? Или это зависит от отрасли и от каждой компании?
До 90 процентов от объема выделяемого бюджета на обучение персонала. Все зависит от компании, от количества сотрудников и от того, есть ли вообще на предприятии система обучения работников. Электронное обучение имеет определенную характеристику — оно подталкивает компанию к систематизации учебных процессов. Тут все время вспоминается фраза из книги про опыт Toyota: хорошо автоматизировано может быть только то, что хорошо работает вручную. Компаниям, у которых нет программ обучения, тяжело внедрять их электронные версии, потому что это влечет систематизацию всех процессов. А вот с точки зрения содержания обучения все наоборот — проще создавать электронный курс с нуля, чем из ранее созданных материалов.
Когда этот бизнес пришел в Россию и когда вообще он появился в развитых странах? Это вообще новый бизнес или уже нет?
Вообще — это не новый бизнес, но для России он в новинку. Более того, для нас он не типичный. В России рынка электронного обучения нет. Если сравнивать индустрию создания сайтов и электронного обучения, то рынок сайтостроения — огромный, а рынок создания электронного обучения — маленький привокзальный базарчик, на котором 15 ларьков стоит. Если вы приедете на конференцию по электронному обучению в США, например, то это минимум от двухсот с половиной до шести тысяч участников, больше 50 фирм, которые представлены. Это большой рынок с миллиардным оборотом.
Дистанционное обучение появилось еще в XIX веке. Сейчас электронные технологии активнее всего развиваются в образовании. По некоторым сведениям. количество студентов в США, которые проходили хотя бы один курс в онлайн-режиме в 2011 году, составило 6,7 миллиона человек.
У нас никто не исследует этот рынок и, следовательно, никто про него не знает. Его финансовый объем очень сложно оценить. Если бы были инвесторы, которые хотели бы в это вкладывать и понимали бы, что это очень доходно, то они, естественно, все это проверили бы и выдали нам результат, но их нет. Люди, которые на Западе считаются экспертами, первые работы опубликовали где-то в конце 1980-х. Лет десять они, наверное, копили знания на то, чтобы что-то публиковать.
А в России?
Где-то примерно в 1992-ом году в России о проекте начали очень тихо говорить. В основном, это был вузовский сектор. Не могу сказать, что слышала что-то раньше. Первая выставка по электронному обучению прошла, по-моему, в 2004 году. Так, формально, это десять лет. Одна из моих личных задач — это развитие рынка как такового. Я верю, что наша страна в этом очень нуждается. У нас огромные расстояния, дорогие билеты. Все это свидетельствует о том, что электронное обучение подошло бы для большого количества предприятий.
Кто является основными клиентами компании по разработке курсов? Наверное, это большие и средние компании?
Сейчас ситуация меняется. Изначально основными лидерами по внедрению и разработке были очень крупные именитые компании: ВТБ, Альфа-Банк. У нас есть такие клиенты, но есть и фирмы, о которых никто не знал. Когда ставишь их логотип в список клиентов — а кто это? Есть компании, которые плитку делают или ДСП. У них свой рынок, они могут быть лидерами. Просто они не спонсируют Олимпиаду, и поэтому о них никто не знает. Они работают в B2B-секторе.
Специалисты начали исследовать влияние MOOC (Massive Online Open Courses — массовые открытые онлайн-курсы) на тренинг персонала в больших корпорациях относительно недавно. В 2013 году в одном из исследований отмечалось, что курсы по основному менеджменту, повышению продуктивности, математике, программе Excel и другим основным бизнес-практикам обходятся компаниям от 100 до 500 долларов на человека в год. В том случае, если компании согласятся принимать вместо собственных курсов сертификаты MOOC, утверждают сторонники онлайн-обучения, они могут сэкономить миллионы долларов.
Это всеобщее заблуждение, что электронное обучение подходит только крупным компаниям. Понимаете, когда у вас 14 тысяч сотрудников, то вариантов нет. Вы не будете их учить тренерским составом, потому что это долго. Но если у вас 200 сотрудников, то электронное обучение тоже может пригодиться. Нужно просто грамотно подобрать решение.
Как выглядит обычно заказ, и какие курсы просят разработать чаще всего?
Курсы классифицируются по уровню интерактивности. То есть, например, картинка-текст-тест. Это самый базовый вариант. С него все началось. Он во многих случаях неэффективный, зато очень дешевый. Электронное обучение требует больших вложений и усилий на этапе создания и придумывания контента. Из уравнения обучения мы убираем живого человека, тренера, который сам по себе является носителем, который может прийти в аудиторию, посмотреть в глаза людей и понять, что они ничего не понимают, и добавить два примера. Здесь у вас нет возможности эти два примера добавить, потому что вы его сделали, запустили — все! Требуется очень много усилий вначале. И вместе с этим механизмы восприятия человеческим мозгом с экрана очень сильно отличаются от того, как человек воспринимает информацию в аудитории.
Осенью 2013 года было опубликовано социологическое исследование. из которого следовало, что электронное образование (e-learning) в его различных формах чаще всего применялось для сотрудников компаний — в 87,2 процента случаев. К e-learning как к инструменту в своей работе активнее всего прибегали в отделах тренинга и развития персонала. Основными причинами использования e-learning называют его низкую стоимость и способность охватить широкую аудиторию.
В электронном обучении мы должны сделать так, чтобы человек, который сел перед компьютером, не переключился на почту, на документы, еще на что-то. У нас высокая конкуренция за внимание. Нужно, чтобы человек что-то выучил. Ответственность на электронном курсе огромная. У меня, например, есть заказчик, для которого мы готовим директоров розничной сети. Мы делаем курсы, они обучатся, пойдут работать. Если они не начнут нормально работать, бизнес можно какой-то аккуратно похоронить (смеется ).
Поэтому когда речь идет о типологии курсов от разработки, то есть только один способ — в курсе человек должен что-то делать. Курс должен быть максимально интерактивным. Чем выше эффективность, тем сложнее разработка.
Есть ли какие-то критерии эффективности курса? Допустим, вы разработали курс, передали его в компанию, там начинают его использовать. Вы как-то отслеживаете, насколько курс оказался полезен?
Если наш заказчик отслеживает, то мы отслеживаем вместе с ним. Если заказчик не отслеживает (а такие есть), мы тоже не отслеживаем. Но вообще мы стараемся следить всеми возможными способами. Другое дело, что мы не всегда имеем доступ к данным компании. У электронного курса есть только один параметр эффективности. Осетрина бывает только первой свежести. Либо человек после этого курса делает то, что он должен делать, либо не делает. Все! Это, может, жестко для обывателя звучит, но когда мы работаем в компании, мы болтик, винтик внутри большой системы. Мы делаем все, что нужно, чтобы компания зарабатывала деньги.
Но компания, которая хочет внедрить, прежде чем покупать и тратить хоть копейку денег на электронное обучение, должна сделать две вещи. Она должна понять, что такое электронное обучение вообще. И потом написать стратегию — зачем оно внедряется, какая цель, что предполагается, что в компании изменится при внедрении электронного обучения. Какой бизнес-результат? Чего мы хотим в итоге делать? Проблема вся в том, что мы внедряем, а потом. А оценка эффективности? А про нее надо было вначале думать. И только потом искать подрядчика, провайдера, проводника системы. Все потом. Потом оно все проще. А обычно все наоборот.
Вы сказали, что теоретически хороший электронный курс должен быть максимально интерактивным. Я правильно понимаю, что на каком-то этапе хороший курс превращается в своего рода компьютерную игру?
Да.
То есть можно провести такую параллель между геймдизайном…
Есть такой термин — геймификация обучения. В этой жизни все игра. В той или иной степени мы везде играем. С геймификацией надо быть аккуратнее в любом случае, но механики геймификации вводятся в электронное обучение, и сейчас это считается обязательным. Надо разделять, что можно играть — играть, когда игровое пространство является пространством нереальным, оно выдуманное. Не просто виртуальное, а именно выдуманное. Я же склонна делать тренажеры с реальными показателями. То есть, это игра в свою работу. Игра достаточно тонкая. Мы не вводим в курс ничего нереального, наша задача — максимально приблизиться к реальности. Тогда срабатывает такое понятие, как трансфер.
Трансфер — это время между тем, как я обучилась, и тем, как начала работать. Чем короче трансфер, тем эффективнее обучение. Наша задача использовать геймификацию для того, чтобы человек максимально быстро понял механику того, что от него требуется в рабочем процессе, и плюс понял причинно-следственные связи. Например, если нахамить, то клиент уйдет. Чем лучше у него «прошиваются» причинно-следственные связи, тем лучше он потом думает. И, естественно, игровые механики позволяют человека удерживать.
Приходят ли к Вам люди из гейм-индустрии? Кто занимается разработкой электронного обучения?
У нас есть биологи, у нас есть экономисты, программисты, инженеры. Все приходят по-разному. Кто-то где-то что-то услышал, кто-то где-то о чем-то задумался. В России не учат специалистов по электронному обучению в высших учебных заведениях. На Западе есть такая профессия — instructional designer. На русский ее как-то неудачно перевели: педагогический дизайнер.
По сведениям отраслевого ресурса elearningindustry.com, электронное образование активнее всего развивается в Малайзии и Вьетнаме. За пять лет рынок электронного обучения в Азии увеличивался на 17,3 процента в год. В Африке рынок e-learning растет (.pdf ) со скоростью 15,2 процента в год — к 2016 году его объем составит 512,7 миллиона долларов.
Зная, как в русском языке воспринимается слово дизайн, все думают, что это про иллюстрацию учебного материала. Я задумалась над тем, чтобы попытаться через сообщество провести другой термин: архитектор обучения. Но я боюсь, что мы тогда еще больше запутаемся.
А каким критериям должен соответствовать человек, что он должен в идеале уметь, чтобы работать у вас?
Он должен любить людей. Это первое. И уважать то, что все люди разные. И любить учить людей и делать их жизнь лучше. На самом деле это, может, звучит очень помпезно, но это чуть ли не квалификационное требование. Человек должен иметь внутреннее желание кому-то помочь, что-то сделать лучше.
У вашей отрасли есть какие-то последователи, критики или даже противники?
Полно. Каждый второй.
А вы не могли бы подробнее рассказать об этом?
Если вы выступаете на конференции по электронному обучению, которая проходит в каком-то регионе, где оно еще не так развито и из зала вам не сказали, что это все невозможно, — то вы неудачно выступили. В моем случае это часть работы. В Москве, конечно, сейчас уже в меньшей степени. А в Питер поедешь, там уже веселее, там как раз постоянно говорят: «Все ерунда, это никогда работать не будет».
Все российские школы перейдут на электронные учебники
С 1 января 2015 года в России можно будет издавать только учебники, для которых есть электронная версия. Это требует вступивший в силу закон об образовании. У учеников и учителей будет выбор, что брать в руки: старую добрую бумажную книжку или гаджет, в котором будут те же параграфы, вопросы, задания.
Но полноценный электронный учебник — не просто устройство, в которое скопированы изображения страниц традиционной книги. Предполагается, что в электронной школе компьютерные пособия будут интерактивными, информативными и инновационными. Что там будут, например, перекрестные ссылки между разными курсами и предметами. Будут встроенные лаборатории по химии, физике или биологии.
Есть хорошие наработки для электронных учебников. Но оцифрованная книга — это еще не учебник. Это набор фактов
Ученики смогут там же, в компьютере, выполнять задания: программа сама проверит правильность ответов и перешлет их учителю, чтобы тот поставил оценку. Во время урока гаджеты учеников объединятся в единую сеть, а педагог получит возможность работать со всем классом индивидуально, отправляя каждому его персональное задание.
Но это пока мечты. А как обстоит дело с электронными учебниками в России сейчас? И как сделать прекрасное далёко близкой реальностью?
Пять наивных вопросов об электронных учебниках
1. Зачем нужны электронные учебники?
Первый опыт с ридерами доказал: замена стопки бумажных книг одним легким электронным учебником облегчает школьные ранцы на несколько килограммов.
— Есть международный тест PIRLS на умение понимать прочитанный текст, — рассказала на конференции «Электронная школа» заместитель исполнительного директора Национального фонда подготовки кадров Светлана Авдеева. — После четвертого класса наши ребята справляются с ним блестяще и среди десятилетних у России первое место по результатам PIRLS. А вот среди пятнадцатилетних мы только на 33-34-м местах. В средней школе у ребят пропадает интерес к чтению, к учению, они утрачивают навык восприятия информации. Компьютерное образование позволяет внедрить активно-действенные методы обучения, они сделают учебу интересной и увлекательной уже для подростков, не только для малышей.
Правильное использование компьютеров в школе действительно позволяет сильно повысить интерес детей к учебе и, как следствие, сильно улучшить их знания и оценки. Так, в Аргентине, в не самой благополучной провинции Сан-Луис, провели эксперимент: детям раздали гаджеты со специальными образовательными программами, учителей научили методике электронной педагогики. И если до этого Аргентина по результатам теста выпускников PISA была в третьем десятке стран, то через пять лет ребята из Сан-Луиса вышли на пятую строчку. Результат остальных выпускников аргентинских школ остался прежним. Любопытно, что в Великобритании компьютеры с переменным успехом внедряют в школы уже почти полвека. Здесь первыми перевели на электронное образование самые отстающие школы. Руководствовались простым принципом — больше навредить там уже практически невозможно.
2. Во что России обойдется массовая информатизация образования?
Расходов много. Надо закупить технику, наладить ее работу, разработать программы, создать полноценные электронные учебники. Учителям потребуется повышение квалификации, всем этим процессом надо управлять. В России четкого понимания стоимости перехода к электронному образованию нет. В Великобритании, например, переход на электронное обучение обошелся примерно в 6-7 тысяч фунтов стерлингов (300-360 тысяч рублей) на каждого ученика.
— Все считают, во что нам обошлись электронные учебники, но никто даже и близко не прикинул, сколько денег потеряло бы Королевство, если бы мы этого не сделали, — замечает бывший директор департамента информатизации общего образования Великобритании Дуг Браун. — Технология бумажного обучения уже не привлекает людей, многие просто бросают учиться. Из-за этого люди не могут получить ту квалификацию, на которую способны. Это все не позволяет человеку стать успешным и приводит к финансовым потерям его самого и общества в целом.
Любые инвестиции в перевод российского образования на компьютерные рельсы окупятся, уверена и Светлана Авдеева.
— Экономисты утверждают, что рост образовательных достижений выпускников школ на 5 процентов через десять лет оборачивается удвоением ВВП страны, — уверяет Авдеева. — На образование деньги тратить не жалко.
3. Чем компьютеры могут быть опасны для школьников?
Все модели проходят довольно жесткую сертификацию, а школьные СанПиНы таковы, что даже старшеклассникам больше 25 минут подряд работать с компьютером запрещено.
Детское здоровье от электронных учебников не пострадает. Об этом свидетельствуют и результаты апробации опытных моделей, прошедшие уже в десятке регионов России, и опыт работы школ, где компьютерное обучение еще несколько лет назад стало нормой, и опыт зарубежных коллег. В начальной школе, перешедшей на новый Федеральный государственный образовательный стандарт, часть уроков уже сейчас проходит на ноутбуках.
— Тем не менее риски есть, — признала Светлана Авдеева. — Работа с электронным учебником предполагает доступ в интернет, самостоятельный поиск и отбор информации. Ведь главная идея электронного обучения — это дать возможность детям самим добывать информацию, самим получать знания. Так учиться намного интереснее, чем слушать учителя и повторять за ним. Но при такой самостоятельности очень важно, чтобы ребята критически относились к информации, умели ее проверять, осмысливать.
4. Кто будет учить детей в «электронной школе»?
Ситуация неоднозначная. С одной стороны, только по образовательной программе Intel в России прошли подготовку почти две трети из полутора миллионов наших педагогов. Есть еще курсы повышения квалификации, на многих из них преподают те же премудрости работы с компьютерной техникой.
Самые активные сторонники перехода на электронное образование живут в селах и маленьких городах. Их ученики географически оторваны от крупных образовательных и научных центров. Но выпускникам надо сдавать точно такой же экзамен, как их городским сверстникам. В этой ситуации приходит на помощь проведенный в школы интернет. Учителя получают доступ к множеству интерактивных разработок и пособий, консультациям с более опытными коллегами.
Но это в теории. На практике не все получается так здорово. В одном из регионов — лидеров по внедрению компьютеров в школы — в Татарстане, в лучшей школе Казани провели открытые уроки, показали, как они используют компьютеры в образовании. Эксперты вышли оттуда озадаченные. Вроде бы все, что надо, было: у детей красивые ноутбуки, все в локальной Сети, учитель выводит картинки с мониторов учеников на интерактивную доску, но… Экраны на части детских ноутбуков заклеены защитной пленкой, которую положено отрывать перед началом работы — через нее очень трудно смотреть, глаза быстро устают. Зато ценное школьное имущество в безопасности.
А сам урок — такой же, как проводили еще лет двадцать назад. Только вместо цветных карточек в руках детей теперь клавиши ноутбуков. Сплошная профанация вместо прогресса.
Большинство педагогов, пытающихся внедрить электронное образование, просто не знают, что им делать. И ограничиваются тем, что адаптирует старые методики и «бумажные» технологии для использования на компьютерах.
5. Что с самими электронными учебниками?
У нас есть хорошие наработки для будущих электронных учебников, но их самих пока нет. Бумажные издательства стараются идти по пути наименьшего сопротивления, понемногу переводя свои книги в электронный вид. Но оцифрованная книга — это еще не электронный учебник. Для электронной школы, которая предполагает другую методику работы с детьми, — упор на самостоятельную добычу и освоение знаний под мудрым руководством учителя-наставника, — этого мало. И смогут ли авторы написать совсем новые электронные учебники за оставшийся год, пока непонятно.
Эксперимент
Волгоградская область вошла в число семи пилотных регионов, участвующих в эксперименте по переходу на электронные учебники. Электронные книги внедрены в 20 школах города и области. В Волгоградском лицее № 5 электронные книги решили использовать для уроков литературы.
— Мы учимся по программе «Школа 2000-2100», а она предусматривает, что на уроках литературы, особенно в старших классах, практически каждый день идет работа с новым текстом, — рассказывает учитель Ирина Зинова. — Приносить с собой на урок такое количество бумажных книг нереально.
Школа закупила 12 электронных книг. Но многие ученики пользуются личной техникой — планшетами или теми же ридерами, компьютеры дома есть у всех. Учебники закачивают через электронный терминал — капсулу «Азбука» — это федеральная система легального распространения электронных учебников.
Как проходит «электронный» урок? Да практически так же, как и обычный. У каждого на парте лежит планшет или «читалка». Учитель называет, какое из учебных пособий нужно в данный момент, дети его открывают. Все, как прежде: номер страницы, номер упражнения. Письменные задания выполняются в тетради. На уроках литературы «читалки» также позволяют выделять текст «маркером», делать закладки.
Самые простые электронные учебники просто «повторяют» свою бумажную версию. «Продвинутые» электронные пособия содержат в себе разные мультимедийные элементы, тестовые задания, позволяющие проверить знания как всего класса, так и отдельного ученика.
— Сейчас у нас закачано 15 учебных пособий, — рассказывает Ирина Зинова. — Это два основных учебника по русскому языку, сборники тестов, дополнительные пособия. На мой взгляд, электронные книги — это хороший способ экономии родительского кошелька.
— Цифровая библиотека находится в общем доступе и укомплектована необходимым набором учебников, входящих в образовательные программы, — пояснили в министерстве образования региона. — Кроме того, в цифровом виде школьники смогут изучать большой набор дополнительной литературы.
Вслед за литературой и русским в пятом лицее электронные книги стали использовать и на уроках физики: ридеры и планшеты дают большие возможности работы с графиками, рисунками, схемами.
