Отличие мошенничества от гражданскоправовых нарушений
Перед тем как переписывать шаблон, конечно необходимо качественно посмотреть изложенные в нем статьи законодательства. На момент чтения они вполне могли потерять свою свежесть. Сохраненные средства всегда радостны. Верно изложенный бланк поддержит в преодолении задач при составлении ответственного заявления. Это даст способ сберечь ресурсы на найме юриста.
Сегодня, имущественные отношения существенно осложнены, что вызвано некоторыми экономическими реформами. Как следствие, потребовалось более детальное толкование некоторых составов имущественных преступлений с целью отличить преступный обман от банального неисполнения обязательств гражданско-правового характера. Прежде всего, отдельное толкование требует отличия мошенничества от гражданского деликта, поскольку внешне это преступление приобретает вид определенных частноправовых договоров и может быть ошибочно принято за недобросовестность.
Мошенничество отличается, в первую очередь, по объективным и субъективным признакам. Предметом мошенничества признается чужое движимое или недвижимое имущество, в том числе ценные бумаги, денежные средства и документы. Тогда, как получение обманным путем услуг или работ, равно как и уклонение от исполнения обязательств, не входят в состав мошенничества ввиду отсутствия предмета этого преступления как такового. То есть, мошенничеством не может считаться выдача чека с целью побудить к оказанию каких-либо услуг, который заведомо не подлежит оплате. Также мошенничеством не будет считаться вручение денежной «куклы», с целью побудить к выдаче определенного документа об уплате долга. Стоит отметить, что такие действия вполне могли бы повлечь ответственность в отношении причинения имущественного ущерба путем обмана, однако Закон от 01 июля 1994 года не ограничил уголовную ответственность традиционной нормой, где важен случай причинения имущественного ущерба «собственнику».
Если взглянуть с объективной стороны, то очевидно, что как завладение имуществом, так и приобретение права на это имущество, при совершение мошеннических действий, осуществляется путем обмана либо злоупотреблением доверия. В связи с таким пониманием объективной стороны, сразу же возникают сложности при квалификации преступлений, связанных с злоупотреблением сберегательных книжек. Например, когда виновный предоставляет сберегательную книжку на предъявителя, банк обязан произвести платеж, даже при том, что мошенник вводит банковского служащего в заблуждение. В данном случае применима норма о мошенничестве, хотя более правильнее было бы квалифицировать именно неправомерное завладение сберегательной книжкой на предъявителя, то есть по норме о краже, разбое, грабежа или вымогательстве, здесь уже зависит от того, каким способом было осуществлено завладение.
Даже, несмотря на то, что мошенничество внешне выражено в частноправовом договоре, необходимо знать, что если лицо, которое совершает мошеннические действия в момент осуществления сделки, не имело определенные намерения выполнить услугу или исполнить обязательство, тогда будет очевидный обман в намерениях. Например, беря кредит в банке, виновный изначально не имел намерений вернуть долг – это мошенничество, если, получая кредит, лицо было намерено по возможности исполнить обязательство, но ввиду непредвиденных обстоятельств не сумело это сделать – мошенничества нет. Необходимо отметить, что во втором случае совершенно необязательно, чтобы лицо было уверенно в том, что сможет исполнить обязательство, ведь предпринимательский риск пока никто не отменял.
Таким образом, можно констатировать, что определяющий признак, позволяющий отличить мошенничество от нарушений обязательств гражданско-правовых обязанностей – это намерение лица безвозмездно обратить чужое имущество в свою собственность, что значительно отличается от намерения уклониться от платежа за использование имущества или отсрочить его возвращение.
Мошенничество
4.2 Отличие мошенничества от нарушений
гражданско-правового характера
Экономическая реформа привела к существенному усложнению имущественных отношений. Сложность их вызывает необходимость более детального толкования составов имущественных преступлений с тем, чтобы отличить от обмана или неисполнения обязательств гражданско-правового характера. Прежде всего, это относится к мошенничеству, часто внешне приобретающему вид тех или иных частно-правовых договоров (купли-продажи, займа, поручения и др.). Мошенничество отличается от недобросовестности частно-правового характера по объективным и субъективным признакам.
Предмет мошенничества – чужое имущество. Имущество в качестве предмета мошенничества может быть как движимым, так и недвижимым, включает деньги, ценные бумаги и некоторые документы, предоставляющие имущественные права без дополнительного оформления.
Получение путем обмана услуг или работ, уклонение от исполнения обязательств составом мошенничества не охватываются ввиду отсутствия предмета этого преступления. Так, не будет мошенничеством выдача чека, заведомо не подлежащего оплате, с целью побудить к оказанию транспортных и иных услуг или вручение денежной «куклы» с тем, чтобы побудить к выдаче документа об уплате долга. Такие действия могли бы влечь ответственность по норме причинении имущественного ущерба путем обмана, если бы Закон от 1 июля 1994 г. не отказался от традиционной трактовки этой нормы и не ограничил уголовную ответственность случаем причинения имущественного ущерба «собственнику». В действительности же от подобного рода обманов чаще всего страдает не собственник, а кредитор.
С объективной стороны завладение имуществом или приобретение права на имущество при мошенничестве совершается путем обмана или злоупотребления доверием, в связи с чем возникают определенные сложности при квалификации злоупотреблений со сберегательными книжками на предъявителя и с автоматизированными системами обработки данных.
При предъявлении сберегательной книжки на предъявителя банк обязан произвести платеж независимо от того, вводит мошенник в заблуждение банковского служащего или нет. Применение к данному случаю нормы о мошенничестве является применением аналогии уголовного закона. Более правильной представляется квалификация неправомерного завладения сберегательной книжкой на предъявителя (ценной бумагой – соответственно прямому указанию ГК) по нормам о краже, грабеже, разбое или вымогательстве, в зависимости от способа такого завладения.
Нет обмана и при неправомерном злоупотреблении с автоматизированными системами обработки данных (например, лицо оплачивает в магазине покупку по чужой, незаконно заимствованной кредитной карточке). Компьютер, как и замок в сейфе, нельзя обмануть, поскольку технические устройства лишены психики. На наш взгляд, побочные действия правильнее квалифицировать по норме о краже. При этом, однако, необходимо отметить, что предметом кражи традиционно считается имущество, обладающее физическими признаками, в то время как вклад в банке является правом требования и, совершая «компьютерную кражу», лицо не завладевает имуществом, но лишь уменьшает размер требования потерпевшего к банку.
И. Клепицкий считает, что толкование имущества как предмета кражи, охватывающее имущественное право требования, представляется весьма проблематичным в том смысле, что «оно позволит увидеть кражу в широком круге фактов неисполнения частно-правовых обязательств, не требующих наступления уголовной ответственности. Целесообразнее установить ответственность за обогащение за чужой счет путем злоупотребления с автоматизированными системами обработки данных по норме о самостоятельном преступлении (так, норма о компьютерном мошенничестве в 1987 г. была сформулирована в австрийском УК 1974 г. первоначально предполагавшем наказание подобных злоупотреблений по традиционным нормам об имущественных преступлениях)»9.
Если мошенничество внешне выражается в частно-правовом договоре, необходимо, чтобы мошенник в момент совершения сделки и завладения имуществом или приобретения права на него не имел намерения осуществить услугу или иным образом исполнить обязательство. В данном случае налицо мошеннический обман в намерениях. А частно-правовая сделка здесь лишь внешнее проявление мошеннического приобретения права на имущество.
Мошенничество может выразиться в получении «кредита» в случае, если виновный не был намерен вернуть долг в момент совершения сделки и завладения имуществом. Оно может выразиться в «договоре поручения» или «купли-продажи», если в момент совершения сделки и завладения чужим имуществом или приобретения права на него лицо не намерено исполнить обязательство.
Если лицо в момент получения кредита намерено по возможности исполнить обязательство – мошенничества нет. При этом не требуется, чтобы лицо было уверено в том, что оно исполнит обязательство. Совершая сделку, ее участники в какой-то степени идут на риск. Но ничего преступного в этом нет. Предпринимательский риск – обычное явление в экономической сфере.
Установление обмана в намерениях на момент завладения имуществом или приобретения права на него – дело достаточно сложное, однако вполне выполнимое. Об обмане в намерениях может свидетельствовать очевидная уже в момент заключения сделки невозможность исполнения обязательства, действия после завладения имуществом и действия до завладения имуществом, направленные на облегчение уклонения от возврата долга и т.д.
Определяющий признак, позволяющий отграничить мошенничество от
нарушения гражданско-правовой обязанности, - намерение безвозмездно обратить чужое имущество, находящееся во владении виновного, в свою собственность, а не намерение, например, отсрочить момент возвращения этого имущества, уклониться от платежа за его использование.
4.3 Мошенничество, как административное правонарушение
За мошенничество предусмотрена уголовная (ст. 159 УК) и административная (ст. 49 КоАП) ответственность.
Административным правонарушением мошенничество является при совокупности трех условий:
1) оно представляет собой разновидность хищения;
2) размер хищения мелкий, т.е. не превышает одного минимального размера оплаты труда, установленного законодательством РФ;
3) имущество (предмет хищения) находится в государственной или общественной собственности.
При отсутствии любого из этих условий мошенничество представляет собой преступление.
Кроме стоимости похищенного учитывается также количество предметов в натуре (вес, объем) и значимость их для народного хозяйства. По этой норме наступает ответственность и за мошеннические действия, если государству или общественной организации причинен указанный ущерб в результате изъятия чужого имущества.
Ст. 49 КоАП предусматривает ответственность лишь за мелкое хищение государственного или общественного имущества. Следовательно, за любые мошеннические действия, когда предмет посягательства - собственность граждан, ответственность должна наступать по ст. 159 УК, а размер ущерба учитывается при назначении наказания либо решении вопроса о прекращении уголовного преследования.
Отличие мошенничества от гражданско-правовых нарушений
Сегодня, имущественные отношения существенно осложнены, что вызвано некоторыми экономическими реформами. Как следствие, потребовалось более детальное толкование некоторых составов имущественных преступлений с целью отличить преступный обман от банального неисполнения обязательств гражданско-правового характера. Прежде всего, отдельное толкование требует отличия мошенничества от гражданского деликта, поскольку внешне это преступление приобретает вид определенных частноправовых договоров и может быть ошибочно принято за недобросовестность.
Мошенничество отличается, в первую очередь, по объективным и субъективным признакам. Предметом мошенничества признается чужое движимое или недвижимое имущество, в том числе ценные бумаги, денежные средства и документы. Тогда, как получение обманным путем услуг или работ, равно как и уклонение от исполнения обязательств, не входят в состав мошенничества ввиду отсутствия предмета этого преступления как такового. То есть, мошенничеством не может считаться выдача чека с целью побудить к оказанию каких-либо услуг, который заведомо не подлежит оплате. Также мошенничеством не будет считаться вручение денежной «куклы», с целью побудить к выдаче определенного документа об уплате долга. Стоит отметить, что такие действия вполне могли бы повлечь ответственность в отношении причинения имущественного ущерба путем обмана, однако Закон от 01 июля 1994 года не ограничил уголовную ответственность традиционной нормой, где важен случай причинения имущественного ущерба «собственнику».
Если взглянуть с объективной стороны, то очевидно, что как завладение имуществом, так и приобретение права на это имущество, при совершение мошеннических действий, осуществляется путем обмана либо злоупотреблением доверия. В связи с таким пониманием объективной стороны, сразу же возникают сложности при квалификации преступлений, связанных с злоупотреблением сберегательных книжек. Например, когда виновный предоставляет сберегательную книжку на предъявителя, банк обязан произвести платеж, даже при том, что мошенник вводит банковского служащего в заблуждение. В данном случае применима норма о мошенничестве, хотя более правильнее было бы квалифицировать именно неправомерное завладение сберегательной книжкой на предъявителя, то есть по норме о краже, разбое, грабежа или вымогательстве, здесь уже зависит от того, каким способом было осуществлено завладение.
Даже, несмотря на то, что мошенничество внешне выражено в частноправовом договоре, необходимо знать, что если лицо, которое совершает мошеннические действия в момент осуществления сделки, не имело определенные намерения выполнить услугу или исполнить обязательство, тогда будет очевидный обман в намерениях. Например, беря кредит в банке, виновный изначально не имел намерений вернуть долг – это мошенничество, если, получая кредит, лицо было намерено по возможности исполнить обязательство, но ввиду непредвиденных обстоятельств не сумело это сделать – мошенничества нет. Необходимо отметить, что во втором случае совершенно необязательно, чтобы лицо было уверенно в том, что сможет исполнить обязательство, ведь предпринимательский риск пока никто не отменял.
Таким образом, можно констатировать, что определяющий признак, позволяющий отличить мошенничество от нарушений обязательств гражданско-правовых обязанностей – это намерение лица безвозмездно обратить чужое имущество в свою собственность, что значительно отличается от намерения уклониться от платежа за использование имущества или отсрочить его возвращение.
Глава 4. Отграничение мошенничества от других составов преступления .
РЕКЛАМА
Налицо состав мошенничества, если потерпевший, хотя бы и под влиянием обмана, но передавал свое имущество во владение, пользование или распоряжение (если не в собственность) виновного. Если потерпевший передает другому лицу какие-либо ценности не во владение, а, например, для осмотра (в своем присутствии), то эти ценности не только юридически, но и фактически продолжают оставаться во владении потерпевшего. В действиях виновного, если он скрывается с имуществом, в зависимости от их характера, имеется состав кражи или грабежа. Например, лицо просит у собственника разрешения примерить золотое кольцо и, одев его, тут же скрывается. В этом случае действия жулика следует рассматривать как грабеж.
Если лицо завладевает имуществом, но не получает возможности реально распорядиться им по своему усмотрению, его действия следует квалифицировать как покушение на мошенничество.
В отличие от кражи, предметом мошенничества может выступать не только имущество, но и оформленное документально право на имущество.
При краже виновный изымает имущество из чужого владения скрытно от собственника или владельца, завладение имуществом происходит вопреки воле потерпевшего, при мошенничестве же собственник или владелец как бы добровольно (хотя и под влиянием обмана) передает свое имущество виновному во владение или пользование.
В УК РФ 1996 г. предусмотрен ряд составов преступлений, смежных с мошенничеством. В частности, многие составы преступлений, предусмотренные нормами, включенными в гл. 22 «Преступления в сфере экономической деятельности». К ним могут быть отнесены следующие: лжепредпринимательство (ст. 173), незаконное получение кредита (ст. 176), незаконное использование товарного знака (ст. 180), нарушение правил изготовления и использования государственных пробирных клейм (ст. 181), заведомо ложная реклама (ст. 182), злоупотребления при выпуске ценных бумаг (эмиссии) (ст. 185), изготовление или сбыт поддельных денег или ценных бумаг (ст. 186), изготовление или сбыт поддельных кредитных либо расчетных карт и иных платежных документов (ст. 187), неправомерные действия при банкротстве (ст. 195), фиктивное банкротство (ст. 197) и обман потребителей (ст. 200). Рассмотрим некоторые из них.
Такой смежный с мошенничеством состав преступления, как незаконное получение кредита, предусмотрен ст. 176 УК РФ. Часть 1 этой статьи устанавливает ответственность за «получение индивидуальным предпринимателем или руководителем организации кредита либо льготных условий кредитования путем представления банку или иному кредитору заведомо ложных сведений о хозяйственном положении либо финансовом состоянии индивидуального предпринимателя или организации, если это деяние причинило крупный ущерб», а ее ч. 2 – «за незаконное получение государственного целевого кредита, а равно его использование не по прямому назначению, если эти деяния причинили крупный ущерб гражданам, организациям или государству».
Возникает необходимость разграничивать мошенничество и незаконное получение именно кредита, в том числе государственного целевого, причинившее крупный ущерб.
Критериями разграничения этих преступлений являются направленность умысла и время его возникновения. При этом мошенничество налицо тогда, когда при представлении заведомо ложных сведений указанного содержания, т.е. до получения кредита, умысел виновного направлен на хищение имущества, составляющего кредит. Квалификация содеянного аналогична при отграничении мошенничества от лжепредпринимательства. Причем представление заведомо ложных сведений о хозяйственном положении или финансовом состоянии индивидуального предпринимателя или организации есть не что иное, как одна из разновидностей мошеннического обмана.
Экономическая реформа привела к существенному усложнению имущественных отношений. Сложность их вызывает необходимость более детального толкования составов имущественных преступлений с тем, чтобы отличить от обмана или неисполнения обязательств гражданско-правового характера. Прежде всего, это относится к мошенничеству, часто внешне приобретающему вид тех или иных частно-правовых договоров (купли-продажи, займа, поручения и др.). Мошенничество отличается от недобросовестности частно-правового характера по объективным и субъективным признакам.
Предмет мошенничества – чужое имущество. Имущество в качестве предмета мошенничества может быть как движимым, так и недвижимым, включает деньги, ценные бумаги и некоторые документы, предоставляющие имущественные права без дополнительного оформления.
Получение путем обмана услуг или работ, уклонение от исполнения обязательств составом мошенничества не охватываются ввиду отсутствия предмета этого преступления. Так, не будет мошенничеством выдача чека, заведомо не подлежащего оплате, с целью побудить к оказанию транспортных и иных услуг или вручение денежной «куклы» с тем, чтобы побудить к выдаче документа об уплате долга. Такие действия могли бы влечь ответственность по норме причинении имущественного ущерба путем обмана, если бы Закон от 1 июля 1994 г. не отказался от традиционной трактовки этой нормы и не ограничил уголовную ответственность случаем причинения имущественного ущерба «собственнику». В действительности же от подобного рода обманов чаще всего страдает не собственник, а кредитор.
С объективной стороны завладение имуществом или приобретение права на имущество при мошенничестве совершается путем обмана или злоупотребления доверием, в связи с чем возникают определенные сложности при квалификации злоупотреблений со сберегательными книжками на предъявителя и с автоматизированными системами обработки данных.
При предъявлении сберегательной книжки на предъявителя банк обязан произвести платеж независимо от того, вводит мошенник в заблуждение банковского служащего или нет. Применение к данному случаю нормы о мошенничестве является применением аналогии уголовного закона. Более правильной представляется квалификация неправомерного завладения сберегательной книжкой на предъявителя (ценной бумагой – соответственно прямому указанию ГК) по нормам о краже, грабеже, разбое или вымогательстве, в зависимости от способа такого завладения.
Нет обмана и при неправомерном злоупотреблении с автоматизированными системами обработки данных (например, лицо оплачивает в магазине покупку по чужой, незаконно заимствованной кредитной карточке). Компьютер, как и замок в сейфе, нельзя обмануть, поскольку технические устройства лишены психики. На наш взгляд, побочные действия правильнее квалифицировать по норме о краже. При этом, однако, необходимо отметить, что предметом кражи традиционно считается имущество, обладающее физическими признаками, в то время как вклад в банке является правом требования и, совершая «компьютерную кражу», лицо не завладевает имуществом, но лишь уменьшает размер требования потерпевшего к банку.
И. Клепицкий считает, что толкование имущества как предмета кражи, охватывающее имущественное право требования, представляется весьма проблематичным в том смысле, что «оно позволит увидеть кражу в широком круге фактов неисполнения частно-правовых обязательств, не требующих наступления уголовной ответственности. Целесообразнее установить ответственность за обогащение за чужой счет путем злоупотребления с автоматизированными системами обработки данных по норме о самостоятельном преступлении (так, норма о компьютерном мошенничестве в 1987 г. была сформулирована в австрийском УК 1974 г. первоначально предполагавшем наказание подобных злоупотреблений по традиционным нормам об имущественных преступлениях)»1.
Если мошенничество внешне выражается в частно-правовом договоре, необходимо, чтобы мошенник в момент совершения сделки и завладения имуществом или приобретения права на него не имел намерения осуществить услугу или иным образом исполнить обязательство. В данном случае налицо мошеннический обман в намерениях. А частно-правовая сделка здесь лишь внешнее проявление мошеннического приобретения права на имущество.
Мошенничество может выразиться в получении «кредита» в случае, если виновный не был намерен вернуть долг в момент совершения сделки и завладения имуществом. Оно может выразиться в «договоре поручения» или «купли-продажи», если в момент совершения сделки и завладения чужим имуществом или приобретения права на него лицо не намерено исполнить обязательство.
Если лицо в момент получения кредита намерено по возможности исполнить обязательство – мошенничества нет. При этом не требуется, чтобы лицо было уверено в том, что оно исполнит обязательство. Совершая сделку, ее участники в какой-то степени идут на риск. Но ничего преступного в этом нет. Предпринимательский риск – обычное явление в экономической сфере.
Установление обмана в намерениях на момент завладения имуществом или приобретения права на него – дело достаточно сложное, однако вполне выполнимое. Об обмане в намерениях может свидетельствовать очевидная уже в момент заключения сделки невозможность исполнения обязательства, действия после завладения имуществом и действия до завладения имуществом, направленные на облегчение уклонения от возврата долга и т.д.
Определяющий признак, позволяющий отграничить мошенничество от
нарушения гражданско-правовой обязанности, - намерение безвозмездно обратить чужое имущество, находящееся во владении виновного, в свою собственность, а не намерение, например, отсрочить момент возвращения этого имущества, уклониться от платежа за его использование.
